Жил на свете юноша, ему нравились всякие старинные безделушки, и он странствовал по свету в поисках необычных вещиц, которые находил в лавках старьёвщиков. Особенно его занимали чайные чашки, ибо они, как ему казалось, могут рассказать много интересного. Вот однажды в далёкой незнакомой стране набрёл он на антикварный магазинчик, где нашёл старую чайную чашку. Юноша взял в руки находку и стал рассматривать её, как вдруг чашка заговорила с ним: «Мой дорогой странник, я не всегда была чашкой. Было время, когда бессмысленность была единственным моим развлечением. Я была просто куском красной глины. Тысячи лет лежала я в земле. Передо мной проносились столетия, люди воевали и заключали мир, зарождались и гибли цивилизации.

Вдруг пришёл мой мастер. Он поднял меня, отнёс в мастерскую, бросил на деревянный стол и стал мять и катать меня, пока я не закричала:
— Довольно! Оставь меня в покое! Было очень больно, но он лишь улыбнулся и, покачав головой, промолвил: — Ещё не время. Затем он бросил меня на гончарный круг, и мир завертелся передо мной так быстро, что слился в сплошной туман.
— Что ты делаешь… — прошептала я. — Мне плохо, останови этот кошмар.
Но мастер лишь понимающе вздохнул и тихо сказал: — Ещё не время, — продолжая вертеть круг и придавать мне форму. А потом он бережно поставил меня в печь.
Я не знала, что на свете существует такая жара. Я кричала и пыталась открыть печную дверцу.
— Здесь жарче, чем в аду! — кричала я — Я сгорю дотла! Выпусти меня скорее!
Но через окошко в печке я видела, как мастер смотрел на меня, и губы его повторяли: — Ещё не время. И вот, когда мне показалось, что наступает моя последняя минута, дверца открылась. Мастер осторожно вынес меня из печи и поставил на полку, где я вздохнула свободно. Как хорошо, когда тебя, наконец, оставили в покое. Но это был не конец. Как только я опомнилась, мастер снял меня с полки, внимательно посмотрел и стряхнул пыль. Он собирался раскрасить меня и покрыть лаком. Его ядовитые испарения окутали меня, и я уже было стала терять сознание:
— Пожалуйста, смилуйся надо мной! Неужели тебе меня не жалко? Пожалуйста, оставь меня в покое, пожалуйста, не надо! — стонала я. Но мастер лишь покачал головой и сказал, как обычно: — Ещё не время. Закончив наносить лак, он снова поставил меня в печь, на этот раз там было гораздо жарче, чем в первый раз. Я поняла сразу — это моя смерть. Я умоляла его, просила, угрожала, кричала. Под конец я заплакала, но слёз не было, даже огненных. Я поняла, что живу последний миг своей жизни, сил больше не было. Как вдруг в самую последнюю секунду, уже падая в чёрную бездну небытия, я почувствовала, как руки мастера берут меня и вытаскивают из печи. Он снова поставил меня на полку, где я остыла и стала ждать.

Через час мастер вернулся, подошёл ко мне и поставил передо мной зеркало.
— Взгляни на себя, — сказал он.
То, что я увидела в зеркале, было таким чудесным, что я воскликнула:
— Это не я! Это не могло быть мною… Это было так красиво, невероятно красиво! Тогда я услышала полные сострадания слова мастера:
— Это то, чем ты должна была стать.

Когда я раскатывал тебя мне нужно было выгнать воздух, иначе бы ты быстро раскололась. Ядовитые испарения лака были невыносимы для тебя, но без этого твоя жизнь осталась бы такой же серой, как была до этого. Печь была для тебя самым тяжким испытанием, но она укрепила тебя. Теперь ты из комочка глины превратилась в чудесную чашку. Теперь ты предстала в новом качестве.

«Но ныне, Господи, Ты — Отец наш; мы — глина, а Ты — образователь наш, и все мы — дело руки Твоей»
Исаия 64:8